«Северные территории»: интересы третьих стран

Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков заблаговременно уведомил, что визит премьер-министра Японии Синдзо Абэ в Россию, возможно, состоится 21 января 2019 года. В прошлом месяце лидеры двух стран договорились начать более интенсивные российско-японские консультации по мирному договору, причем за основу стороны согласились взять именно декларацию 1956 года, согласно которой Россия была готова договариваться с Японией по двум островам — Шикотану и Хабомаи.

В настоящее время обе страны ведут действительно трудные переговоры по так называемым «северным территориям». Абэ рассчитывает уже в ближайшее время достичь каких-то предварительных договоренностей с российским президентом по этому вопросу. Однако межгосударственная проблема территориального урегулирования настолько сложна, что вряд ли стоит ожидать быстрого прорыва в дебатах. И вот почему.

В чем суть

В настоящее время Россия может считать Охотское море своими внутренними водами, руководствуясь Конвенцией ООН по морскому праву 1982 года, согласно которой 12 морских миль от берега являются исключительными территориальными водами той страны, которую омывают моря и океаны. Курилы — цепочка островов, расположенных друг от друга настолько близко, что все проходы в Охотское море перекрываются российскими территориальными водами. Попросту говоря, никакой корабль другого государства в настоящее время не имеет права без разрешения войти в его акваторию. В противном случае это станет нарушением российской госграницы.

Почему Россия будет вести переговоры лишь по двум островам?

Для нашей страны именно такой подход в настоящее время является принципиальным, потому что ни Шикотан, ни Хабомаи, расположенные несколько в стороне от Курильской гряды, принципиальной важности с геополитической точки зрения не представляют. Даже учитывая тот факт, что на Шикотане, например, находится российская военная база, а некогда здесь был один из крупнейших в стране рыбоконсервных заводов.

Иное дело — вести переговоры по передаче Японии двух других островов. Кунашир и Итуруп, со стратегической точки зрения, куда более важны для нашего государства. С другой стороны, Россия пока лишь осторожно заявляла, что может вернуться к переговорам по декларации 1956 года, но никогда не озвучивала условия, на которых она готова передать Шикотан и Хабомаи. Что касается Кунашира и Итурупа, то российский президент, например, даже не упоминал о возможности их вывода из состава РФ. Если даже гипотетически предположить, что их передача Японии в обозримом будущем состоится, Охотское море уже не будет считаться внутренним российским морем. Любое иностранное рыболовецкое судно сможет иметь свободный доступ в акваторию, богатую морепродуктами, — со всеми вытекающими отсюда экономическими потерями для России. На Курилах также сосредоточены запасы одного из самых дорогих и редких металлов — рения, который активно применяется, например, в авиастроении. Залежи этого металла на Курильских островах предварительно оценены в десятки миллиардов долларов.

Это всего лишь вершина айсберга. Для России не меньшую важность имеет другой фактор — безопасность. В наших интересах, чтобы иностранные военные корабли не имели права заходить в Охотское море. Причем основанием для этого должна служить законодательная база, признанная всем мировым сообществом. Поэтому российские эксперты считают, что обещания Токио предоставить России какие-то гарантии по этому вопросу серьезного влияния на переговорную позицию нашей страны оказывать не должны.

Почему Россия все-таки выдвигает условием для подписания договора с Японией обсуждение вопроса о присутствии в этом регионе американских войск?

При этом «отсыл» все-таки делается к декларации 1956 года, а также дипломатическим «запискам», которые стали результатом четырехлетних переговоров. В идеале условие о присутствии, а точнее отсутствии, американских военных в Японии должно стать одним из его главных, но не моментальных последствий. И делается это не для того, чтобы сорвать саму возможность подписания договора, так как формулировка «учитывать» памятные записки 1960 года — это не жесткое настаивание на соблюдении именно этих условий. Скорее всего, российская власть будет пытаться дать понять японской стороне, что во время переговоров о Шикотане и Хабомаи возникнет не просто вопрос о предоставлении РФ гарантий не размещения военного контингента США на этих островах, если они, конечно, будут переданы, но проблема японо-американского военного сотрудничества в целом. В дипломатической практике это называется фиксацией недовольства. Отсюда вполне очевидное желание Москвы услышать позицию Токио о том, насколько долго будет действовать договор 1960 года, подписанный Японией и США почти шестьдесят лет назад.

Как может развиваться переговорный процесс?

В контексте всего вышесказанного можно спрогнозировать несколько вариантов развития событий. Один из них — переговоры Путина и Абэ оказались успешными. В любом случае, уверены эксперты, достигнутое соглашение будет обременено множеством оговорок, чтобы оно было для России приемлемо. Причем сразу оговоримся: речь в данном случае идет лишь о Шикотане и Хабомаи. Наверняка в этом соглашении окажутся пункты о совместном использовании территории двух островов и неразмещении на них любых вооруженных сил, а также положения о двойном гражданстве и двойном суверенитете. Это наиболее предпочтительный для РФ вариант. Однако он может очень сильно не понравиться многим в Японии — ни элите, ни большинству японцев, которые десятилетиями находились под воздействием довольно жесткой пропаганды.

Впрочем, этот вариант также исключать нельзя, если японские элиты в конце концов придут к тому, чтобы придерживаться курса «японизации» страны, то есть постепенной «деамериканизации». Такие настроения в Стране восходящего солнца присутствуют, но они пока не доминируют. Другой вопрос: сумеет ли прогрессивная часть японского общества продавить принятие подобного договора с Россией? Для нашей же страны стратегическое партнерство с Японией отвечает национальным интересам. Однако шансы на то, что именно такой вариант соглашения когда-либо может быть принят, ничтожно малы. Но именно на нем российское руководство, скорее всего, и будет первоначально настаивать.

Другой вариант (если не проходит самый предпочтительный) — постепенная передача Шикотана и Хабомаи. В этом случае в России должна пройти мощная пропагандистская кампания, цель которой — убедить российское общественное мнение в том, что заключение мирного договора с Японией соответствует российским национальным интересам. После того, как «отстреляются» политики и политологи, начнет работать тяжелая артиллерия в лице российского президента. Если это будет необходимо, то Путин возьмет на себя ответственность за то или иное соглашение с Японией и попытается сделать это убедительно. Однако пока он, похоже, не готов пойти на этот шаг.

В контексте всего вышесказанного можно вспомнить, что не так давно, в так называемые «нулевые» годы, Россия урегулировала пограничный спор с Китаем. Если бы этого не произошло, то сегодня столь активного сотрудничества между двумя странами, вероятно, могло бы и не быть. И подобных аналогий можно привести немало.

Однако такой вариант развития событий даст возможность противникам мирного договора в самой Японии развернуть против него массированную кампанию. Премьер Абэ с большой долей вероятности отбить возражения своих оппонентов внутри страны все-таки сможет, поскольку ставка в этой битве велика – не два острова, а все-таки все четыре. Политик явно хочет остаться в анналах японской истории человеком, который вернул своей родине потерянные ранее территории. Но в данном случае весь спор будет вокруг формулировок. Если стороны выходят на подписание мирного договора, а РФ передает два острова Японии, то в документе не должно быть даже намека на то, что японская сторона рассчитывает получить в перспективе два других острова. По крайней мере, именно так, скорее всего, и будет ставиться вопрос РФ. Но такого расклада опасается Токио и категорически возражает. В этом, собственно, и видится один из основных камней преткновения.

Российские же власти, ведя переговоры по «северным территориям», менее всего хотят создать опасный для нашей страны прецедент. Пока у нас общественное мнение таково: Россия, уступив однажды, может получить целый «букет» территориальных притязаний, начиная с Калининграда и Карелии и заканчивая приграничными с прибалтийскими странами территориями и российскими землями Дальнего Востока. Безусловно, своя сермяжная правда в этом есть. И дьявол, как известно, всегда кроется в деталях.

Какое стратегическое отношение имеют для России острова Кунашир и Итуруп?

Между ними располагаются два незамерзающих зимой пролива. Если эти острова, например, станут японскими, то автоматически возникают очевидные сложности для осуществления транспортного сообщения между Петропавловском-Камчатским и Владивостоком в период холодов. Что не менее важно — при передаче этих двух островов Японии российский дальневосточный ВМФ не сможет выходить в Тихий океан без согласования с третьими странами. Это, кстати, не самая большая проблема для РФ. Куда важнее то, что в Охотском море России придется держать крупные военно-морские силы для сдерживания потенциального противника. Нынешняя ситуация для нашей страны куда предпочтительнее — Охотское море контролируют в основном российские пограничные катера.

С точки зрения США, если Россия и Япония когда-нибудь решат проблему островов, водная акватория в районе Охотского моря будет представлять, прежде всего, военный интерес. Токио и Вашингтон имеют договор о безопасности от 1960 года. Согласно оному, американцы могут как создавать, так и использовать военные базы на японской территории. На самом деле, этот договор — такое же «эхо войны», что и японские переживания по поводу четырех островов. Однако о расторжении японо-американского договора дети солнечной богини Аматэрасу даже не заикаются. Да, митингуют против военной базы на Окинаве, но не более того.

Поэтому несложно предположить, что США сделают попытку прочно обосноваться на «новых» островах. Упускать такую возможность, чтобы обозначить свое присутствие поближе к российским границам, Вашингтон едва ли будет. Да и за Китаем будет проще наблюдать. Сегодня на «непотопляемом авианосце» находится почти сотня военных объектов «звездно-полосатых». И не для того американцы десятилетиями раздували искусственно проблему «северных территорий», чтобы спровоцировать японцев на поднятие так называемого «южного вопроса». Не для того они столько лет перенаправляли гнев японцев в сторону «северных территорий», чтобы оказаться в роли тореадора, размахивающего красной тряпкой перед разъяренным быком. Очевидно, что становиться главной помехой японскому суверенитету в американские планы не входит. Поэтому США делали и будут делать все возможное, чтобы раздражающий фактор именно «северных территорий» оставался на переднем плане в японском обществе.

В России опасаются, что у США может появиться соблазн разместить на Курилах еще несколько своих военных объектов. Так, можно, например, вспомнить, что в северной префектуре Аомари находится американский радар, следящий как за российской военно-морской базой, так и за китайским побережьем. Владимир Путин однажды отмечал, что Россия не может допустить, чтобы произошла передислокация некоторых военных баз США на острова Кунашир и Итуруп.

Почему РФ считает это большим риском для страны?

Российские субмарины довольно часто сопровождают военные и гражданские суда в Тихом океане, а также незаметно следят за американским ВМФ из района Сахалина и Курил. Получив доступ на Кунашир и Итуруп, США могут установить на островах соответствующую аппаратуру, которая существенно осложнит жизнь российским подлодкам. Поэтому понятно, почему наши власти ведут переговоры с Токио исключительно о двух островах — Хабомаи и Шикотане. Их передача не подрывает ключевые возможности нашей страны.
Подводя итог всему вышесказанному, можно констатировать, что сегодня, по большому счету, у России и Японии нет нерешенных послевоенных проблем, есть лишь относительно небольшой спор по линии границы, но для обеих сторон он имеет принципиальное значение.

Еще во времена СССР Японии предлагалось заключить не договор о мире по итогам Второй мировой войны, а договор о мире, дружбе и добрососедстве. Токио на этот шаг не пошел, хотя со своим бывшим противником Китаем такой договор Япония подписала еще в 1978 году. Подобный документ был бы для России весьма интересным. Вполне вероятно, что российский президент и предлагал японскому премьеру утвердить именно такой сценарий. Он был бы интересен и с дипломатической точки зрения, так как помог бы укрепить отношения с другими азиатскими странами, где Япония имеет большой политический вес. Но сегодня едва ли новый трактат может появиться без привязки к мирному договору — и не пойдет на это, прежде всего, сам Токио. Впрочем, пока ни российское, ни японское общество не готовы к каким-либо компромиссным решениям, поскольку придерживаются диаметрально противоположных точек зрения. Полностью проигнорировать это обстоятельство лидеры двух стран — Путин и Абэ — не могут. До тех пор, пока эта проблема не будет решена, какого-то конкретного компромисса, приемлемого для обеих сторон, вероятно, также ждать не стоит.