Махатма Ганди: Мятежный факир

«Будущие поколения, возможно, и не поверят, что такой человек во плоти и крови ходил по земле», — писал Альберт Эйнштейн о Ганди. Лев Толстой назвал Ганди «индусским мыслителем». Владимир Ленин считал, что Ганди «как вдохновитель и вождь массового движения был революционером». Сам же Ганди в интервью одному из западных публицистов сказал: «Я не святой и не политик».

В Индии этого человека прозвали Махатма — то есть «Великая душа». Духовный лидер нации, Ганди всю свою жизнь боролся против раздирающих его страну колониальных, религиозных распрей, против насилия. А на склоне лет сам пал его жертвой…

 Мохандас Карамчанд Ганди родился 2 октября 1869 года. Его отец был главным министром правителя княжества Порбандар. Но не стоит представлять себе жизнь маленького Мохандаса в роскошных, утопающих в богатстве дворцах. Порбандар – страшное захолустье. Семья Ганди особым богатством не отличалась, как, впрочем, и родовитостью — не принадлежала она и к высшим кастам брахманов и кшатриев. Ганди относились к торговой касте модбания, которая стояла третьей в иерархической лестнице индийских каст. Сама фамилия Ганди – довольно распространенная в Индии, переводится как «торговец-бакалейщик». Действительно, бакалейщики когда-то были в роду Ганди, но последние поколения «родовитых бакалейщиков» принадлежали уже к служилой прослойке княжеств Южной Индии.

Дед Ганди – Ота Ганди — выбился в люди, получив наследственную должность премьер-министра при князе одного из гуджаратских княжеств Британской Индии. После смерти деда его должность занял отец Ганди – Каба. Сначала он стал премьер-министром Парбандара, а затем и княжества Раджкот.  А после его смерти должность унаследовал дядя Мохандаса. Да и сам Ганди, в конце концов, мог стать деваном — премьер-министром при дворе. Но в отношении него судьба распорядилась иначе.

В детстве Ганди был тщедушным и, в общем-то, хлипким пареньком. Сверстники его недолюбливали и предпочитали с ним не общаться, считая трусливым, затюканным слабаком и не особо сметливым малым. Учился юный Ганди, скажем, так себе – выдающихся задатков и способностей в юном возрасте не проявлял. Об этом позже свидетельствовали его современники – то ли завистники, то ли бесстрастные свидетели: сейчас толком и не понять. Однако доподлинно известно, что тогда с Мохандасом частенько случались разного рода казусы.

Так, однажды Ганди познакомился с сильным и задиристым мальчишкой-мусульманином, который уговорил его отведать мяса. До этого Ганди, согласно домашним традициям, был исключительно вегетарианцем. А тут — мясо! Благо, что друг выдвинул политический резон, обосновывающий преимущества мясоедения: дескать, все индийцы слабые потому, что большинство из них мяса не едят, тогда как англичане мясо едят, и поэтому они управляют индийцами.

Бедный Мохандас набрался мужества и, зажмурив глаза, все же съел немного козлятины, отчего позже, ночью, неслыханно страдал: ему все мерещился козленок, блеющий у него в желудке. Так, полным провалом закончилась первая и последняя попытка понять вкус мяса – его Ганди больше в рот не брал всю свою последующую жизнь…

И все же, несмотря на скромные достижения в учебе, Ганди получил вполне пристойное начальное образование: согласно традиции того времени, дети представителей местной администрации индийских княжеств учились в приличных английских (местных) школах. Несмотря на то, что у Ганди были и старшие братья (один из них — юрист, другой — инспектор полиции), отец почему-то выделил именно Мохандаса: сызмальства готовил к должности девана княжества. Ганди, несомненно, унаследовал от отца административные способности. Много позже такие черты как бескорыстие, мужество и стойкость, которые Каба проявлял не раз, отстаивая интересы князя от чрезмерного вмешательства колониальной администрации, передались и его сыну.

Ну а пока, тринадцатилетний школьник, еле-еле справляющийся с таблицей умножения, обзавелся семьей. Конечно, сам Ганди не помышлял о свадьбе, но согласно ортодоксальным индуистским традициям, его женили на сверстнице — девочке по имени Кастарубай. «Женатые дети» во многих индийских семьях были не редкость в то время.

В юном тихоне постепенно пробудилась не только «всепожирающая страсть», но и несвойственная ему прежде деспотичность: он неустанно тиранил жену пылкой любовью, ревностью, требовал от нее безоговорочного повиновения и послушания. Правда, то ли бурная юность дала о себе знать, то ли еще что-то, но к тридцать семи годам Ганди стал сексуальным аскетом. Но пока он жил обычной жизнью…

На формирование личности Ганди в детские и юные годы большое влияние оказала его мать – Путлибай. Аскетичный образ жизни этой глубоко религиозной женщины оставил глубокий след в душе подростка. Известно, что в доме Ганди не было хорошей библиотеки, но зато в достаточном количестве имелись религиозные тексты, которые обычно хранятся в любой образованной индуистской семье.

Воспитанный в соответствующих традициях, Махандас Ганди в то же время с детства испытал на себе сильное влияние идей религиозной терпимости. Набожность матери не имела ничего общего с религиозным фанатизмом. По его собственным словам, мать всегда учила его говорить правду. Этому принципу Ганди и следовал всю свою жизнь, иногда вызывая полное недоумение у своих же соратников, которые не без основания полагали, что «делать политику» чистыми руками просто невозможно. В ответ Ганди часто цитировал строки из поэмы «Рамаяна»: «Истина лежит в основе всех достоинств и добродетелей»…

После окончания школы пришлось думать о дальнейшем обучении. Еще отец Ганди мечтал, чтобы сын получил адвокатское образование. Но это желание так и осталось бы нереализованным, если бы Ганди, по совету старинного друга семьи, вдруг не решился отправиться учиться в Англию. В 1888 году он пакует чемодан и отправляется в Лондон, наплевав на строгие правила касты, запрещающие членам модбания покидать пределы Индии. Старейшины воспротивились не на шутку – Ганди даже вызвали на совет касты в Бомбей. Но Мохана будто подменили. Откуда взялось столько гонора и упорства! Ганди удалось убедить семью и мать (отец к тому времени уже умер) занять деньги и отпустить его набираться ума-разума. Он клятвенно заверил ближних, что не коснется ни женщин, ни мяса, ни спиртных напитков. Даже отлучение от касты, означающее лишение всякой поддержки со стороны мощной и влиятельной общины, не остановило упертого юношу. Так он угодил в число нечестивых иноверцев, но и для своих молодой человек превратился почти в изгоя.

Впоследствии Мохандаса как-то спросили, что двигало им, когда он отправлялся в Великобританию? Он, не задумываясь, ответил: «Честолюбие. Я сказал себе: если поеду в Лондон, то не только стану адвокатом, но еще и увижу страну философов и поэтов, сердце цивилизации».

К слову, свое обещание, данное родственникам, Ганди в Лондоне сдержал: он строго придерживался принципа ахимса – не причинять вреда живым существам, стал членом общества вегетарианцев. Питался исключительно в вегетарианском ресторане. Отныне вегетарианство – часть религии Ганди. Он штудирует соответствующую литературу, проводит на себе смелые диетические эксперименты – да так усердно, что теряет из-за них почти все зубы. Впрочем, теорией правильного питания Ганди занимался всю жизнь, относясь к диете не менее серьезно, чем к политике. Диета стала частью его политики. Именно вегетарианство впоследствии помогло Ганди завоевать доверие и популярность у многомиллионных беднейших слоев индийского общества, которые, даже если бы и хотели, все равно не могли позволить себе мясной рацион питания.

Что касается развлечений, то Лондон конца позапрошлого века – не чета нынешнему – строгий, викторианский. Злачных мест в нем — раз, два и обчелся. Поэтому любимыми занятиями Ганди стали учеба и теософия – учение, соединяющее мистические элементы различных восточных религий и идеи неортодоксального христианства. Молодой человек даже был представлен основательнице общества теософов знаменитой Елене Блаватской.

В Лондоне Ганди устанавливает тесные контакты с индийской общиной. Встречается также и с деятелями индийского национально-освободительного движения. Особенное влияние на молодого человека оказал его первый духовный наставник – Дадобхай Наороджи, которого в Индии любовно называли «великим старцем». Кстати, этого старца, преподававшего в Лондонском университете, чтили не только этнические индийцы. Англичане избрали его членом собственного парламента. По тем временам – дело неслыханное. Ни один индиец до этого не удостаивался подобной чести. Позже Ганди рассказывал, какое огромное влияние произвел на него этот человек. Именно от него Мохандас впервые услышал слова осуждения в адрес британского империализма. Именно тогда он впервые задумался над судьбами народов колониальной Индии.

Пообщавшись с соотечественниками, индусский Растиньяк, в конце концов понял, что в английском обществе встречают по одежке, а выступления в национальных нарядах английские снобы не поймут. В нашем привычном представлении облик Ганди — это дхоти (длинная набедренная повязка), сандалии, посох, очки, оттопыренные уши и седые усики. Разумеется, он не всегда был таким. По свидетельству современников, в Англии Ганди тщательно следил за своим внешним видом: носил европейский костюм с таким изяществом и непринужденностью, будто в нем и родился. Да и одежду выбирал себе не иначе как на Риджент-стрит, которая тогда по праву считалась законодательницей мировой моды. Ганди того времени — настоящий лондонского денди: на нем дорогой цилиндр, он учится правильно есть при помощи ножа и вилки, на какое-то время серьезно увлекается танцами, но занятие это быстро ему наскучило.

Очевидно, в это же время Ганди проникся «толстовщиной» — идея непротивления злу насилием нашла в его душе понимание и поддержку. Правда, он почему-то больше восхищается не самыми известными произведениями великого русского писателя, а теми из них, которые у нас теперь считают наукообразными и нравоучительными. Так, например, по собственному признанию Ганди, решающее влияние на него оказала книга яростного сторонника ненасилия — «Царство божие внутри нас». «Перед независимым мышлением, глубокой нравственностью и справедливостью этой книги, казалось, потускнели все другие», — вспоминал Ганди.

Заметим, сначала вегетарианство, теперь ненасилие – тоже весьма распространенная в Индии религиозная заповедь, а для некоторых, джайнов, например, — догма. Что-то будет дальше?

Дальше же — полоса неудач после возвращения из Англии на родину. Ганди зачислили в Бомбейскую коллегию адвокатов. Но судебная практика не принесла ему успеха. Нужно было выплачивать семейные долги, а молодой адвокат сам еле-еле сводил концы с концами: никому не нужен был тихий и застенчивый защитник. Вел он, правда, всего одно дело, но и его благополучно провалил: на суде так растерялся, что не сумел выдавить из себя даже нескольких фраз. Тогда Ганди уехал из Бомбея обратно к себе на родину – в Раджкот. Но и здесь фортуна к нему не благоволила. Из-за высокомерия английского агента, не пожелавшего увидеть в нем адвоката, была основательно поколеблена лояльность Ганди в отношении английских властей. Практически безденежная работа клерка, составляющего прошения, показалась унизительной честолюбивому адвокату. Занимаемая когда-то его отцом должность премьер-министра также оказалась для него недоступной, да он и не видел в ней никакого смысла в условиях колониальной Индии. Поэтому предложение поработать в Южной Африке показалось ему «светом в окошке» в душной «индийской темнице» того времени. Он с радостью принимает условия одной из местных торговых компаний вести ее дела в Африке. В 1893 году Ганди прибыл в Дурбан.

Но и здесь для него складывалось поначалу не все безоблачно. Как-то молодой человек отправился в свою первую командировку в Трансвааль. С иголочки одетый, с билетом первого класса, сел он в поезд, но среди ночи его попросту вышвырнули из вагона на одном из полустанков – это распоясался белый попутчик — сосед по купе, которого, видите ли, не устроило общество «кули». Надо знать нравы Южной Африки того времени, чтобы понять, что же все-таки произошло. А произошел, собственно, вполне ординарный инцидент. «Кули» — так непочтительно белые называли любого индуса, независимо от его положения и происхождения. Соответственно, этот самый кули не имел права находиться в одном купе с «породистым» джентльменом.

По утверждению Ганди, этот случай изменил все течение его жизни. «Я боялся, что меня убьют. Вошел в темное помещение станции и увидел, что там сидит белый. Его я тоже испугался. Что я должен сделать, спросил я себя: вернуться в Индию или остаться здесь, полагаясь на волю Бога, и смело встретить все, с чем придется столкнуться? Я решил остаться и страдать. Это было началом моего активного непротивления злу насилием».

И… Ганди кардинально меняет свою жизнь, возмущенный несправедливостью, которая окружала людей с отличным от белого цветом кожи. С помощью сотрудников своей фирмы он созывает собрание индийской общины, где ставит вопрос о дискриминации «цветного» населения. Он выступил с пылкой и страстной речью. Да еще как выступил! Собравшиеся ожидали от Ганди привычных и бесполезных речей о расовой дискриминации. Но услышали другое. Индийцы, по его словам, должны доказать белым, что обладают прекрасными человеческими качествами, что все люди должны быть честными в жизни и в бизнесе, и главное, – независимо от религиозных и кастовых различий, индийцы должны стоять друг за друга, помогать друг другу не только у себя дома, но и на чужбине. Для индийской общины в Африке эти слова стали откровением. До этого еще никто не осмеливался выступать с такой резкой речью и публично не заявлял, что каждый индиец, где бы он ни находился, должен быть эталоном для подражания, глядя на который, чужестранцы должны составлять свое мнение обо всем индийском народе.

Вскоре, в 1894 году, под его руководством торговцы и служащие Южной Африки создали свою первую политическую партию Индийский национальный конгресс.