Тибет: Крыша мира глазами дилетанта

Не так уж и давно прошли те времена, когда все тибетские крестьяне были обязаны отдавать монастырям дань. После известных событий конца 1950-х годов, когда Тибет стал частью Китая, господству монастырей пришел конец, а далай-лама вместе со своими многочисленными сторонниками вынужденно отправился в изгнание — с тех пор на Тибет он, увы, так и не возвращался.

Великая китайская революция, нужно отметить, тяжелым катком прошлась по общественному укладу жизни тибетцев. Были здесь и свои хунвейбины из местных — в основном, молодые люди, проходившие обучение в Китае. О том времени тибетцы вспоминать не любят — слишком уж много случилось всякого нехорошего. Монастыри пострадали сильно, а знаменитый Ганден так и вовсе с землей сравняли. Зато дворец Потала чудом уцелел – рассказывают, что это заслуга одного из китайских партийных лидеров того времени — Чжоу Эньлая, который дал приказ бойцам Народно-освободительной армии не пускать в здание чрезмерно активных хунвейбинов. 

Тибетские пейзажи завораживают. Фото: m.yandex.by

Лет пятьдесят назад на Тибете насчитывалось примерно 150 тыс. лам. Сейчас их куда меньше — многие монастыри находятся на самофинансировании, живут, в основном, за счет добровольных пожертвований, а также продажи предметов культа. Подделок, разумеется. Нынешние монахи сами активно выращивают фрукты, овощи и прочие сельскохозяйственные культуры, многие из них не прочь попозировать туристам в совместных селфи — за небольшую денежку опять-таки. Нет, прежде такого на Тибете не было. Приходится верить на слово тем, кто еще помнит те времена. А их осталось не так уж и много. Большинству тибетцев, как показалось, такое положение дел не очень-то и по душе, поэтому и ворчат, но по-тихому. Многие разрушенные прежде монастыри уже восстановлены, уходить в монашество снова стало престижно, хотя теперь «записаться» в монахи с самого раннего детства, как прежде, уже не получится — обязательно нужно пройти обучение хотя бы в начальной школе.

У современных тибетцев отношение к китайцам особое, хотя в приватной беседе многие из них все же признают, что с их приходом жить простым труженикам стало легче – меньше проблем с медицинским обслуживанием, повсюду что-то строят, появляются так необходимые многим рабочие места. Следовательно, на руках оказываются и свободные деньги, которые можно пустить на личные цели — и такого прежде не случалось…

Баба в законе

В своем большинстве тибетцы — добродушный и гостеприимный народ. Если уехать из туристической Лхасы вглубь страны и попутешествовать вдоволь по тибетским просторам, то довольно быстро приходит понимание, что в этих местах еще очень много людей живет так, как испокон веков жили их предки. Обычный удел многих семей – выращивание ячменя. Хозяйка дома с удовольствием угостит путника часуймой – чаем с маслом и солью. Да уж, вот такой оригинальный чай — редко где еще отведаешь что-то подобное.
 

Сразу за пределами туристической Лхасы можно увидеть настоящую жизнь тибетцев. Фото: snowliontours.ru

Когда его пьешь, то поначалу возникает ощущение, что глотаешь что-то ужасно противное, однако постепенно привыкаешь к специфическому вкусу. Однако этот напиток великолепно согревает и восстанавливает силы. А еще прекрасно увлажняет потрескавшиеся губы — в высокогорном климате такая проблема возникает постоянно, принося немало неприятных ощущений. Если хозяйка увидит, что гость напиток не отвергнул, то, возможно, предложит перекусить цзамбой — несколько своеобразным тибетским хлебом (в некоторых бедных семьях его до сих пор едят на завтрак, обед и ужин).

Это кушанье, нужно признать, придется по вкусу лишь кулинарам-экстремалам, но местные уплетают его с превеликим удовольствием. Готовят цзамбу примерно так. 

Становиться монахами в Тибете снова стало престижно. Фото: famajor.ru

Небольшой объем муки из прожаренного ячменя помещается в глубокую деревянную тарелку. Далее в нее заливается часуйма, а затем хозяйка начинает активно размешивать пальцами крутое тесто. И так несколько минут. Все — никакой жарки, едят этот хлеб сырым. До лучших кушаний ресторанов Парижа, Лондона или Нью-Йорка, конечно, блюдо явно не дотягивает, но есть его можно. Опробовано. Когда начинаешь спрашивать, а почему бы все это не поджарить, ведь вкуснее будет, то хозяйка начинает искренне удивляться расточительности гостя. Ведь для этого нужно использовать дефицитный кизяк! Ну да, хотя и с трудом, но понять эту логику современный человек может.

Кстати, на Тибете далеко не везде ушли в прошлое старинные обряды и традиции. В некоторых местах до сих пор существует многоженство. И это простой экономический расчет, чтобы под родительским кровом остались все сыновья. Выгодно! Во-первых, калым отдавать придется лишь за одну невестку. Во-вторых, не нужно делить и имущество семьи, а оно какое-никакое, но все же у всех имеется. Как правило, первым женится старший сын. Он наследует надел земли или пастбище. Когда подрастают его младшие братья, то и они присоединяются к этому браку. Кому-то такой обычай может показаться диким, но только не в Тибете, где вся жизнь строится философски-рационально. Так, например, связь свекра с невесткой тоже не считается чем-то зазорным и пошлым. И отцовство детей никто не выясняет. А зачем? Женщину-мать в тибетской семье все ценят и глубоко уважают. 

В большинстве своем тибетцы — гостеприимные и добродушные люди. Фото: liveinternet.ru

Если в семье родилось много девочек, то проблема решается примерно так: когда они вырастают, то им сватают общего мужа, которого родители невесты… усыновляют. Это происходит в том случае, если муж перебирается жить в дом жены — случается и такое. Матерью всех рожденных детей считается старшая дочь. Когда замуж выдают вдову, то по достижении определенного возраста ее дочери автоматически становятся женами своего отчима. Их дети – это вроде как и не их дети, они считаются детьми собственной бабушки.

Одним словом, разбираться в семейном укладе жизни тибетцев можно бесконечно долго, но в итоге так ничего и не понять. Однако сегодня старинные обычаи все же постепенно становятся анахронизмом — многие молодые люди Тибета уже не хотят жить по-старинке. Тем не менее, некоторые традиции все-таки все равно тщательно берегутся. Пришлому человеку разобраться во всем этом порой очень сложно.

И снова Лхаса…

В гомоне толпы растворяется миллион звуков. Лица некоторых девушек-продавцов, бойко торгующих какими-то безделушками, изрядно натерты маслом и измазаны землей. Почему они такие грязнули, как кажется на первый взгляд? Оказывается, еще давным-давно в здешних краях был строгий указ: в публичных местах женщины, особенно молодые, должны появляться с «масляными лицами», которые также предписывалось посыпать землей, чтобы не соблазнять монахов. И до сих пор этот указ никто не отменял — некоторые девчушки-хохотушки его без малейших сомнений исполняют. Уже не очень-то и понятно всерьез или в шутку. Местных жителей такой внешний вид не смущает – говорят, что женская нежная кожа так лучше предохраняется от сухого воздуха. А дураки-туристы тычут пальцами в девушек и ржут, как кони. В итоге потом становится так весело, что за животы от смеха хватаются все. Довольны и продавцы, и покупатели: девушки потому, что всучили наивному гостю какую-то ерунду, а турист думает, что приобрел что-то ценное за смешные, как ему кажется, деньги. 

На улице Лхасы. Фото: imb.org

Мимо, как угорелые, носятся пацаны — порой они выкатываются кубарем под ноги. Вот, общий гул голосов, чуть ли не постоянно слышащийся в центре Лхасы, перекрывает истошный собачий визг – это кто-то в суматохе прижал башмаком бедолаге хвост. В Лхасе бездомных псов не счесть: никто их здесь не гоняет, не отлавливает, ведь в некогда запретном городе не может быть бесцельно истреблено ни одно живое существо — поэтому и чувствуют себя собаки на Крыше мира в безопасности.

…Таинственный полумрак залов монастыря Дрепанг, самого крупного, говорят, храмового комплекса в мире, вызывает какое-то странное чувство — тревоги, смешанной с восхищением. Религиозные догмы буддизма в Тибете четко исполняются, как и прежде. Кощунством считается не оказывать почтение Будде и его учению. Вот откуда-то из незримых глубин монастыря доносятся мощные, но глухие удары гонгов. Монашеская братия молится неустанно, всю свою жизнь, заучивая наизусть священные книги, объем каждой из которых внушительный — больше, чем толстенный учебник по истории КПСС, изданный в советское время. 

Тибетские монахи много времени проводят в молитвах. Фото: pressenza.com

Густой чад в молельнях исходит от тысяч лампад. Он липким слоем покрывает все вокруг – пол, стены, потолок. Монахи стройными рядами сидят на засаленных тюфяках, раскачиваясь в такт. И хором бубнят-бубнят свои молитвы. Их монотонное бормотание неожиданно прерывается. Протяжно, но гулко гудит гонг. Затем начинают бить барабаны. Потом и их бой вдруг покрывается грозным рыком огромных труб… Бронзовые буддистские святые поглядывают из своих ниш, как бы контролируя происходящее, — лица их бесстрастны и отрешённы, как и у многих монахов…

Темень в горах наступает быстро: она накатывает подобно цунами — незаметно, но мощно. Пора возвращаться к своему временному пристанищу — в гостиницу. Ночью только в центре Лхасы встречаются люди — в остальных местах все обычно вымирает еще быстрее. Ночь — на то и ночь, что бесы и демоны искушают. Утром снова в путь — пока лишь можно вообразить, какие открытия ждут впереди…