«Исламский поход» Чингисхана

Лето 1216 года. Чингисхан возвращается в Орду, в тот момент расположенную на реке Онон. С собой он привез несметные богатства, награбленные в Китае. Великий завоеватель был доволен — он снова одержал победу. Теперь только юг Китай еще оставался независимым от монголов. Любой другой степной правитель был бы доволен этой крупной победой, наслаждаясь теми сокровищами, которых ему хватило бы до конца жизни. Любой — да, но только не Чингисхан. 

«Китайская кампания» стала для монголов своего рода разведкой боем, теперь их взор был обращен на Запад – на те земли, где проживали преимущественно люди мусульманского вероисповедания. Первой «остановкой» монгольского войска стало Каракитайское ханство (империя простиралась от Амударьи и Балхаша до Куньлуня и нагорий Бэйшаня), большое и густонаселенное государство, которое Чингисхан планировал завоевать. Сделать это он намеревался быстро, полностью полагаясь на свое великолепно подготовленное к военным походам войско. Также он рассчитывал и на поддержку местного населения, которое, как ему докладывали, выказывало недовольство своим императором. Тот пришел к власти в результате переворота, отличался нетерпимым отношением к исламу — поэтому в народе, который, в основном, исповедовал именно эту религию, и не был любим. В распоряжении Чингисхана тогда была не очень большая армия – примерно 20 тыс. человек. 
  

 Стремительное падение Каракитайского ханства заставило задрожать всю Переднюю Азию. Фото: gamedesire.com

Монгольский военачальник Джебе тогда принял довольно мудрое решение: разослал во все стороны гонцов, чтобы те разнесли весть о том, что монголы — не завоеватели, а желают всего лишь свергнуть ненавистного людям хана и дать возможность местным жителям свободно молиться в мечетях. Как отмечает Михаил Правдин, автор книги «Чингисхан и его преемники: апогей и распад Монгольской империи», монгольское вторжение на эти территории спровоцировало революцию и свержение местного владыки, который, в итоге, так и не сумел даже собрать армию, чтобы оказать монголам серьезное сопротивление. Как и ожидалось, монгольскому войску никто не сопротивлялся – жители многих городов сами распахнули перед ним городские ворота. Вскоре голова властителя Каракитайского ханства покатилась к ногам Джебе.

Встреча Востока и Запада

Стремительное падение Каракитайского ханства заставило задрожать всю Переднюю Азию, где прежде о монголах знали лишь понаслышке, в основном, от торговцев-мусульман, которые колесили по всему миру и практически всегда первыми доносили самые свежие новости. Теперь же, когда монголы расширили границы своих владений до государств Среднего Востока, где уже давно исповедовали ислам, война стала делом времени – причем не очень отдаленного. Она казалась просто неизбежной, причем в прицеле монгольских интересов оказались именно магометанские империи. Самый могущественный человек в исламском мире в те времена хорезмшах Ал ад-Дин Мухаммед II расширил свою власть от Каспийского моря до Бухары, от реки Урал до Иранского нагорья. Его даже называли Александром Вторым, а еще — Тенью Аллаха. И он вынашивал планы, как уничтожить монгольское войско. К тому же, придворные усладили уши шаха речами о том, что реальную угрозу армия Чингисхана не представляет. 

«Армия Чингисхана, по сравнению с величием султана – это все равно, что свет лампы по сравнению с солнцем, которое освещает землю. А числом своим твои воины превосходят его». 

Чингисхан создавал свою непобедимую армию очень долго. Фото: eskipaper.com

Мухаммед II все-таки решил провести разведку боем и даже выступил с войском в поход, но, узнав, что голова Каракитайского владыки слетела прочь, а монголы фактически оказались его соседями, вернулся в свои владения, так и не дав отпора кочевникам. Он прибыл в Самарканд, где ему сообщили, что в одной из крепостей пойманы монгольские шпионы, которых хорезмшах приказал казнить. Чингисхан был взбешен такой дерзостью и через послов потребовал объяснений. В переводе с дипломатического языка, это фактически было равнозначно объявлению войны государству, которым руководил Мухаммед II. Казнив монгольского посланника и подпалив бороды остальным членам делегации, этот царь сделал свой окончательный выбор: немедленно все монголы в возрасте от 17 до 70 лет взялись за оружие, возмущенные таким попранием неприкосновенности вестника.

К тому времени Чингисхану удалось преодолеть междоусобицу среди монгольской элиты – кто-то из его врагов был уничтожен, кто-то безоговорочно принял нового хана. Но объединяющим началом для монголов стала именно война. Падение Хорезма вслед за Каракитайским ханством – это всего лишь пробный гвоздь, который попытался вбить Чингисхан в крышку гроба всего мусульманского мира. Нет сомнений в том, что он грезил владеть им безгранично. Именно поэтому великий монгольский воитель и пошел на Хорезм, нисколько не сомневаясь, что победа в сражении окажется именно за ним. 

Многие историки считают, что монгольское войско времен Чингисхана являло собой лучшую армию мира того времени. Фото: simki.ru

Осенью 1218 года Чингисхан поднял армию: 250 тыс. человек – кипчакских всадников, уйгурских пехотинцев, артиллеристов из Китая и ополченцев из Каракитайского ханства. Эту армию смело можно назвать лучшей в мире в то время. Правда, возникла большая проблема: как накормить всех монгольских воинов там, где во время перехода нельзя найти пищу. В итоге и эта проблема была решена: к западу от Каракитайского ханства монголам показали горный перевал, прохождение которого решало многие стратегические задачи. Для войска Чингисхана ситуация изменилась кардинальным образом, появилась возможность неожиданно атаковать как с севера, так и с востока.

Передовые отряды монголов столкнулись с войском Мухаммеда II, которое насчитывало до 400 тыс. человек. Они приняли неравный бой, доблестно сражались и проиграли героически. Но монгольские смертники, как бы их сегодня назвали, выполнили главную задачу – отвлекли основные силы противника на себя. Большая часть монгольского войска, примерно 50 тыс. человек, возглавляемые самим Чингисханом, стремительным марш-броском пересекла огромное пространство —  пустыню Кызылкум. Ни много ни мало-  600 километров. Монголы вышли к границам империи Мухаммда II. В одночасье тот понял, что границы, которую нужно защищать, больше попросту не существует, так как монголы со всех сторон заперли все выходы и входы из Хорезма. 

Кадр из кинофильма «Монгол». Фото: my-hit.org

Многие историки, изучающие тот период, отмечают, что Мухаммед явно растерялся. Поэтому и не нашел ничего лучшего, как «окопаться» в основных крепостях своей империи – Бухаре и Самарканде. Увы, Бухара – город ученых и поэтов, культурная столица – была обречена. Слишком поздно пришел Мухаммед II – город не имел ни запасов продовольствия, ни боеспособного гарнизона. Под покровом ночи защитники города – турки и персы – покинули город. Бухара пала, не оказав ни малейшего сопротивления монголам. Старейшины города решили открыть ворота монголам добровольно. Но те все-таки выбили ворота, не став вступать в переговоры, а свои трофеи, сундуки со списками Корана, сделали конскими яслями.

Пришли, сожгли, убили и ушли

В те времена монголы еще не приняли магометанскую веру. В империи, созданной усилиями Чингисхана, тогда одинаково терпимо относились к представителям различных религий. Да и хан не пытался навязать свое мнение по этому вопросу народу, хотя в походах всегда учитывал «религиозный фактор». Но осквернив Бухару, он хотел доказать, что выше Аллаха. И именно он – гнев Божий.

Чингисхан разрушал города, словно это было наказание Небес. Исторические хроники сохранили рассказ купца из Бухары, который поведал о тех ужасах, которые творил монгольские воины: «они пришли, сожгли, убили, разграбили и ушли». И отправились в Самарканд, где тогда проживало около полумиллиона жителей. Этот город считался резиденцией шаха. Он выставил против Чингисхана стотысячное войско. Однако монгольский полководец уже имел опыт осады Пекина — и этими знаниями он воспользовался сполна. Чингисхан прекрасно понимал, что осада города может затянуться надолго. Неожиданно ему помог сам Мухаммед II, который в тот момент находился в городе. Испугавшись натиска монголов, правитель решил покинуть Самарканд, что оказалось весьма легковесным решением, которое ему ни коим образом не помогло, хотя, возможно, и сохранило жизнь. Но какую!  

Перед монгольским войском распахивались одни городские ворота за другими. Фото: kino.ru

Монгольский хан знал, что любая победа зависит от мелочей. К ним, кстати, он относил и голову правителя. Потому и отправил за Мухаммедом II передовой отряд численностью 30 тыс. человек. Чингисхан принял верное решение, решив разделить народ и его правителя. И у него это получилось. Пока монгольские полчища брали один город за другим преследователи Мухаммеда вынудили того сбежать на один из крошечных необитаемых островов, где в конце концов тот и умер в нищете и полном забвении. А Самарканд пал после трех дней осады. 

Когда Чингисхан покорил половину империи Мухаммеда II, то принял неожиданное для своего окружения решение — созвал мудрецов, чтобы те поведали ему об исламе. В результате он выяснил, что ислам может оправдывать насилие. Но, как рассказывают хроники, тогда это очень возмутило хана, который заявил: «Любите сколько хотите, но я запрещаю вам убивать без приказа моего. В моем царстве каждый может молиться своему богу, однако он обязан соблюдать законы, установленные мною». Также великому монгольскому завоевателю не понравилось и деление животных на чистых и нечистых, не приглянулась ему и идея поклоняться какому-то определенному месту – делать хадж в Мекку. Говорят, что тогда он сказал: «Это глупость. Бог повсюду, а потому нет никакого смысла идти в какое-то место, чтобы поклониться ему». По крайней мере, такие слова исторические хроники повествуют о тех событиях.

Некоторое время сопротивление монголам продолжалось. В конце концов жирная точка была поставлен при битва на Инде в 1221 году, когда монголы триумфально разгромили мусульманский мир. Хорезм надолго пришел в упадок, его ханства достались монголам. Теперь взор монголов был направлен на Индию, которая приютила династию Мухаммеда. И она вскоре должна была почувствовать на себе гнев Великого монгола. Но это уже другая история.